В эту ветреную и дождливую ночь машин у бара резко поубавилось, но Силин с облегчением увидел среди них длинный «понтиак» Гарани.«Выздоровел, слава Богу!» — возблагодарил Господа Михаил за дарованное своему врагу благополучие.Но уже через час Силин проклинал все на свете: Гараню, Господа Бога, этих заевшихся сволочей с толстыми кошельками. Шёл четвёртый час ночи, но никто из завсегдатаев не покинул бара. Михаил промок, казалось, до самого позвоночника. Шляпа, куртка, крона дерева, давно сбросившая листву, оказались бессильны против настоящего потопа с небес. Все предыдущие ночи показались Нумизмату лишь прелюдией сегодняшнего проклятия. Крупная дрожь беспрерывно била его тело и заставляла зубы выстукивать что-то похожее на последную телеграмму тонущего «Титаника». Он попробовал подойти к окну кухни и согреться от идущего от него тепла, но ветер как раз дул сбоку, и Михаилу даже не удалось отогреть руки.Старые «Командирские» со светящимися стрелками показывали четыре утра, но ни одна машина так и не отъехала со стоянки. Силин недоумевал. В холод время тянется особенно медленно, он пытался продумать, как попасть в бар и очутиться наедине с Гараней, но, казалось, даже мысли замёрзли в голове у Нумизмата.Наконец пятнадцать минут пятого шумная толпа вывалилась из бара, выпустив с собой на улицу и грохот ритмичной музыки. Два десятка пьяных, счастливых, разгорячённых хозяев новой жизни ещё минут десять хороводились по стоянке. Кто-то все никак не мог наговориться, двое пытались петь, еле выговаривая слова. Вся эта уголовно-торговая братия и раньше собиралась в «Золотом» не на собрание общества трезвости, но сегодня они превзошли самих себя.Потихоньку стоянка пустела. Две машины, разворачиваясь, умудрились столкнуться, раздался удар, звон разбитого стекла, ругань, но ни из «рено», ни из «опеля» никто не стал качать права, выяснять, кто прав, а кто нет. Со второй попытки автомобили все же разъехались и устроили по ночным улицам небольшие автогонки.«Ну не дай боже кто-нибудь попадётся им по дороге», — подумал Силин, прислушиваясь к удаляющемуся реву моторов.Вскоре на стоянке осталось только четыре машины и небольшая кучкалюдей. Один из них — Силин разглядел, что мужик очень невысокого роста, — твердил как пономарь:— Арсланчик, ты молодец, ты настоящий джигит! Арсланчик, ты….«А, значит Арслан Вахабов гуляет. День рождения. Теперь понятно.»Силин знал этого кавказца. Тот уже лет десять как жил в Свечине, и Михаилу довелось строить ему особняк. Не то чеченец, не то адыгеец, Арслан владел несколькими магазинами и небольшим водочным заводиком, снабжающим город пластиковыми пакетами с потрясающей дрянью, зато по очень низкой цене. В чем-то жители Свечина должны были быть благодарны этому кавказцу. Не один десяток совсем уж безнадёжных алкоголиков с помощью вахабовской «Росинки» отправились на постоянное место жительство в мир иной. Знающие люди говорили, что безопаснее пить денатурат, чем эту сивушную гадость.Кое-как жена утащила, наконец, лысоватого поклонника Арслана к своей «десятке». Вскоре после этого отбыл со своей светловолосой дамой и сам водочный король. На стоянке осталась машина Гарани да чуть подальше, с противоположного края, автомобиль бармена.Силин решил переменить позицию и пробрался под окна кухни. Поварихи в этот день не перемалывали отсутствующим косточки, а с шумом и грохотом мыли посуду, сопровождая все это бурным матом. Затянувшееся застолье выбило их из обычного распорядка дня. Если бы сбылись все их «благие» пожелания, то Арслан и остальная весёлая братия погибли бы очень скоро и в страшных мучениях.— Официанты уже ушли!— Везёт козлам, живут здесь по соседству.— Все, девки, пошли, десять минут до автобуса осталось! Если на этот не успеем, то до шести торчать придётся.По голосу Силин узнал свою «благоверную». Усмехнувшись, он осторожно потрогал решётку. Та чуть качнулась, и Михаил успокоился. Значит, никто ничего не заметил. Окно, по своему обыкновению, поварихи оставили открытым. Вскоре, минут через пять, Силин услышал где-то в глубине бара отдалённые голоса, звуки шагов. Продолжала звучать музыка, правда потише. Нумизмат решил, что пора, и потянул низ решётки на себя и вверх. Он ожидал жуткого скрежета, лязга металла, но жалюзи лишь слабо скрипнули и согнулись в дугу, оставив достаточно места, чтобы в образовавшуюся щель смог проникнуть даже такой объёмный человек, как Силин.Михаил подтянулся и осторожно проскользнул в тёплое пространство кухни. Ему надо было переждать, пока глаза привыкнут к темноте, но Силин шагнул вперёд и сразу же задел ногой какой-то солидный алюминиевый бак, отозвавшийся на столкновение с плитой гулким, приглушённым грохотом. Нумизмат тут же перекинул сумку за спину и достал из кармана пистолет. Со стороны зала по-прежнему доносилась музыка, и Михаил надеялся, что она поможет скрыть его ошибку.Но человек, сидевший в баре за своим персональным столиком в углу, все же услышал этот странный, неестественный звук. «Крысы? — подумал он. — Странно, раньше вроде не было, да и девки только что ушли».Он взглянул на шофёра, Алёшку, но тот столь глубоко задумался над своим ходом, что Гараня не стал его тревожить. Парень и так безнадёжно проигрывал ему партию. В отличие от сегодня отсутствовавшего постоянного партнёра Гарани по играм телохранителя Гошки, шофёр прилично играл только в шахматы, но до уровня хозяина все же недотягивал. Игоря-Гошку Гараня для того и держал, чтобы тот помогал по ночам преодолевать проклятую бессонницу. Из всей многочисленной «гвардии» хозяина бара Игорь отличался наибольшим интеллектом.Стукнула входная дверь, и через пару секунд в зале появился рослый парень, одетый скорее как посетитель бара, а не как швейцар-вышибала. Строгий тёмный костюм, чёрный узкий галстук, только на лацкане значок цвета золота с изображением американского доллара — фирменная эмблема бара.— Эх и погодка на улице! — заявил парень, стряхивая с волос капельки дождя и поёживаясь. — Льёт как из ведра. Девки еле на автобус успели, он уже с горы ехал.— А чего это ты кинулся им помогать? — слегка насмешливо спросил Гараня, впрочем, больше иронизируя над своим партнёром по шахматам, чем над галантным вышибалой.— Да Мироныч сегодня работает первым рейсом, старый козёл. Я ещё когда в автопарке работал, раз ему морду бил. Жена у меня на первую электричку спешила, а он не остановился, гад.Охранник подсел было к столу, но хозяин его остановил.— Не садись, Винт, сходи посмотри на кухню, крысы, что ли, там бегают. Гремело что-то.Тот легко поднялся, на секунду задержался, шепнул что-то на ухо шофёру. Алексей в ответ только брезгливо поморщился.— Отстань! Думал я уже, не пролазит.— Ну что, сдаёшься? — спросил Гараня.— Лева, ты с хозяином лучше в картишки перекинься. В буру, — хохотнул, уходя, Винт.Шофёр только скривился. Гараня в своё время начинал каталой и навыков со временем не утратил, так что играть с ним в карты было уж совсем безнадёжной затеей. Поразмыслив, Алексей открыл было уже рот, чтобы признаться, что сдаётся, но не успел. Гулко и резко в зале грохнул выстрел.Кое в чем Винту не повезло, он нарвался на выходящего из кухни Силина, но в остальном виноват был сам. Увидев в руках странного человека, появившегося из-за ширмы, пистолет, Винт не остолбенел, не задумался ни на секунду, просто рванулся вперёд, стараясь выбить из рук незнакомца оружие. Так всегда делал его любимый Шварценнегер. Но предохранитель на пистолете Нумизмата был снят, нервы Михаила взвинчены до предела, и палец на спуске дёрнулся сам, реагируя не на приказ мозга, а на движение врага.Пуля попала ретивому охраннику в грудь, остановив это глупое движение и отбросив тело назад. Теперь только пять метров пустого пространства отделяли Силина и Гараню.Первое, что понял Гараня: человек, только что выстреливший в его вышибалу, промок до нитки. От воды даже полы несуразной чёрной шляпы опустились вниз, с длинных волос и бороды текла вода. Несмотря на выстрел и тело на полу в луже крови, Гараня не испугался, а только удивился. Этот высокий, нескладный человек никак не походил на профессионального убийцу, тех он видел немало. Партнёр Гарани по шахматам, с изумлением смотревший на происходящее, дёрнулся в сторону, но хозяин тихо сказал ему:— Сиди!Парень застыл на месте, и вовремя. Ствол пистолета уже смотрел на его подбритый висок. Обойдя тело на полу, Силин приблизился к застывшим в статичной позе шахматистам. Он выстрелил бы и второй раз в этого дёргающегося парня, нажать на курок оказалось гораздо легче, чем бить тяжёлой железякой по голове. Но парень одумался, и Нумизмат потребовал:— Сядь с ним рядом.Лешка взглянул на хозяина, тот чуть кивнул головой, и шофёр перебрался на стул рядом с Гараней. Теперь оба оказались под прицелом Силина, напряжение чуть спало, и Нумизмат наконец рассмотрел лицо человека, лишившего его коллекции. С первой же секунды Михаил очень невежливо обозвал негласного хозяина города Жабой. Это было неэтично, но похоже. Большое, грузное тело гармонично дополняла круглая голова с круглыми же навыкат глазами, к тому же украшенными мощными отёчными мешками. Что удивило Силина, так это спокойствие в тёмных глазах хозяина бара. Парень, сидевший рядом с ним, трясся от страха, а Гараня только пристально разглядывал Нумизмата да поглаживал указательным пальцем небольшой шрам на подбородке: старая, въевшаяся в кровь привычка. В желтоватом свете настольной лампы его лицо казалось неестественного пергаментного цвета.Пауза затягивалась. Молодой парень рядом с хозяином ничего не мог понять, он нервничал, ёрзал на стуле, поглядывал то на Гараню, то на придурка с пистолетом. А Анатолий Гаранин все пытался понять, что за человек стоит перед ним? Убить случайно может любой, но был ли этот выстрел случайным? Способен ли он продолжить и осознанно лишить человека жизни?А Силина остановило другое. Он вдруг понял смысл фразы, сказанной Васяном: «Взять на стойку». Просто надо показать характер, как вчера на улице те две собаки, Чифир и овчарка. Поэтому Нумизмат не спешил, у него даже озноб прошёл, и пистолет в руке не дрожал. Впрочем, не владение оружием сейчас было главным. И Гараня это понял. Взгляд его тёмных глаз словно потух, он опустил веки и ровным голосом спросил.— Что тебе надо?Силин открыл было рот, но вопрос, так долго занимавший его мозг, не прозвучал. Что-то мешало, и Михаил сказал совсем другое:— Выключи музыку.Гараня не удивился. Повернув свою монументальную голову к шофёру, он приказал:— Сделай.Лешка, торопливо схватив со столика дистанционный пульт управления, направил его в сторону огромного музыкального центра. Звук исчез, в последний раз стремительно пробежались по цветомузыке и погасли огоньки. Нахлынувшая тишина болезненно подействовала и на Силина, и на Гараню. У второго был ещё один повод недовольно скривиться. Этот дурак Лешка ничего не понял. За соседним столиком, буквально в двух метрах от них, в пиджаке шофёра, висевшем на спинке стула, лежал пистолет, официально зарегистрированное оружие. Как бы красиво сработал сам Гараня: встал, по ходу вытащил пистолет, отключил музыку и уже оттуда, сбоку, двумя выстрелами покончил с этим нежданным визитёром.«Гошка бы, тот сообразил, — подумал Гараня. — А этот гаврик ещё глухой, бестолковка на шее, а не голова.»— Так что тебе надо? — снова повторил хозяин бара своим низким, хрипловатым голосом.— Куда и кому ты отправил мою коллекцию?Силину показалось, что голос его прозвучал сипло и сдавленно, так всегда бывает, когда готовишься сказать что-то слишком долго.— Какую ещё коллекцию? — изумился Гараня, и Михаил понял, чтотот действительно не понимает, о чем идёт речь.— Монеты, — коротко пояснил Нумизмат.«Надо гнать дуру, — подумал Гараня. — Тянуть, тянуть время, все отрицать…»Додумать он не успел. Его опять подвёл Алексей.— А, эти, монеты-то? — обрадовался он. — А я думаю, про что такой шухер…Договорить он не успел. Коротким, резким движением левой руки Гараня так врезал парню по шее, что тот улетел далеко в сторону, с грохотом собрав на своём пути соседние стулья и пару столиков. Зазвенело разбитое стекло, погасли две фигурные лампы, в баре стало гораздо темней. Силин, снова вскинувший пистолет на вытянутую руку, переводил оружие то на Гараню, то на поднимающегося шофёра.— Садись на место, — велел Силин ошеломлённому парню. Тот, потирая шею и косясь на хозяина, поставил свой стул и уселся чуть подальше чем прежде.— Заткни грызло, фазан! — прошипел ему хозяин. Гараню снова обозлило то, что парень и в этот раз не воспользовался случаем и даже не вспомнил про пистолет. А ведь сшиб он Лешку удачно, тот как раз приземлился около нужного стула. Одно движение — и «пушка» была бы в его руках.«Эх и лох! Что значит зоны не топтал…»— Хорош болтать, — прервал эту небольшую разборку Силин. — Коллекцию заказал ты. Кому ты её отправил в Железногорск?Гараня усмехнулся.— А почему это я тебе все должен за так пропеть, я что, уже в СИЗО?— Хуже, — усмешка передёрнула теперь лицо Нумизмата. — В камере смертников. Считай, что уже «лоб зелёнкой помазали».— Неужели сможешь? — заинтересовался Гараня.— Конечно.— Тогда замочи его, — толстым пальцем Гараня ткнул в сторону шофёра. — Вот тогда я тебе поверю.Силин на несколько секунд задумался, потом понял, что старый вор берет его на понт. Парень что-то знал про коллекцию, и убивать его сейчас было глупо. Михаил собирался сказать об этом Гаране, но тут неожиданно сзади Нумизмата раздался слабый стон. Двумя руками держа отяжелевший пистолет, Силин коротко взглянул вниз. Да, это подал признаки жизни неудачник Винт. Пуля прошла чуть выше сердца, пробив лёгкое, но здоровья у парня хватило бы на троих, он сумел приподняться. Кровь пузырилась изо рта, бессмысленные глаза ничего не видели. Парень сделал на полусогнутых ногах короткий шаг вперёд и снова упал, завалившись на пол как раз между Силиным и Гараней. Он и там все хрипел, пытался подняться. Силин посмотрел на вспотевшего, ничего не понимающего от страха Лешку и отрицательно покачал головой.— Нет, Гараня, ты меня на понт не бери. Ну, а не веришь, что я тебя грохну, смотри, — и Нумизмат выстрелил в затылок раненого. Этот выстрел прогремел ещё внушительнее предыдущего. На секунду в душе Гарани вспыхнула радость и надежда. Ну неужели никто из этих долбанных пенсионеров не всполошится и не вызовет милицию?! Если музыка им мешала, а тут выстрелы!«Надо тянуть время», — снова подумал он.— Ну хорошо, доказал, — Гараня даже руки вверх приподнял. — Но мне-то какая радость с того, что я тебе все расскажу про твои поганые медяки? Ведь ты же меня после этого все равно грохнешь.— Почему? — удивился Силин.— Да потому, что корешок этот — мой перший друг, однокорытник. Я его несдам, хотя эта падла может, — палец Гарани снова указал на личного шофёра. — Но тогда я только звякну в Железногорск, и тебя менты по частям к следующему лету соберут вместе с подснежниками.«А он прав, — подумал Силин. — Как же я над этим не задумывался?»— Ты в шахматы играешь? — спросил Гараня.— Да, — машинально ответил Силин.— Ну, тогда поймёшь. Это вечный шах. Шаг вправо, шаг влево, один хрен — вышка.Гараня говорил, а сам напряжённо прислушивался, не засвистят ли рядом с баром тормоза милицейского «уазика». Бесполезно. Сегодня ночью ему не везло, и старый вор это понял.«Нет фарта, не идёт масть!»— Ну кое-что ты уже сказал. Так зачем твоему корешку понадобилась моя коллекция? И за сколько ты её толкнул?Гараня усмехнулся.— Да ни за сколько. Навара я с неё не имел. Дружбан попросил, адресочек нарисовал. Как не помочь хорошему человеку?Силин внезапно понял, что Гараня с ним играет, тянет время. Выругавшись про себя, Нумизмат обратился к Лешке:— Ты отвозил коллекцию в Железногорск?— А? Че? — сначала не понял тот, рубаха шофёра набухла от пота, он смертельно боялся обоих: и этого чудилу с пистолетом, и хозяина. Потом до него все-таки дошло: — Да, я.— Адрес помнишь?— Заткнись, козёл, пока ты молчишь, ты жив! — резко кинул шофёру Гараня. Парень снова замолчал, он переводил взгляд с Силина на Гараню и обратно и не мог понять, кого же ему слушать. Хозяин бара понял, что ещё секунда — и Лешка сдастся.— Ну ладно, сам скажу, только перед этим последнее желание, раз уж мне «вышак» ломится. Лёша, налей-ка мне, сынок, стакан водки.В этот раз к своему водиле Гараня обратился по-отечески, милостиво. Силин чувствовал, что идёт какая-то игра, но не понимал её смысла. Он кивнул головой, и Лешка, нерешительно поднявшись со стула, отошёл к соседнему столику, где стояло несколько бутылок и кое-какая закуска. Пока он там возился, Гараня спросил Силина:— А что, эта самая коллекция для тебя так много значит?— Все, — коротко ответил Нумизмат. Он никак не мог понять, что происходило с его собеседником. Тот как-то успокоился, повеселел.— А знаешь, я тебя, пожалуй, понимаю, — тон Гарани резко изменился,сейчас он не играл, говорил тихо и спокойно. — Я сейчас тоже потерял все. Семнадцать лет по нарам отвалялся, на «перо» три раза налетал, сколько били менты, свои, карцеры, «слоники», да ты, впрочем, «полукровка», не поймёшь. Пытки, в общем. Все прошёл, не «пономарь», зря звонить не буду. Когда вся эта старая накипь на меня накинулась, всех свёл к нулю. В городе теперь я хозяин. Дом мой видел? Конечно! Бар этот. А знаешь, он мне зачем? Бессонница у меня, спать не могу. «Колёса» глотаю — почки отказывают, вот здесь целыми ночами и кантуюсь, все на людях веселей. Пару часов покемарю в день — уже счастье.Лешка принёс высокий стакан с тонкими стенками, блюдечко с лимончиком — знал вкусы хозяина. Тот по-прежнему мягко поблагодарил:— Спасибо, Лёша. Давай и себе налей.Парень нерешительно взглянул на Силина, тот не отреагировал, и Лешка опять отошёл к соседнему столику. Пока он наливал себе, Гараня продолжал:— Водку жрать не могу — цирроз. Почки совсем отваливаются. Ты бабу мою не видел? «Мисс Урала», два года живём, а я все поверить не могу, что такие красивые суки на свете могут быть. Да только я уже забыл, когда её трахал последний раз. Я по врачам ходил с полгода, весь ливер мой перетрясли: рентген, УЗИ, томограф. Обещали лечить. И только один врач, лучший, там, в Москве, сказал честно: «Готовься помирать, Егорович. Год, может два, и все. И подыхать будешь долго и страшно.» Он мне рассказал, как это будет. И я тебе скажу, лучше уж «лоб зелёнкой».Он обернулся к своему шофёру, поднялся со стула:— Давай, Лешка, выпьем за упокой твоей души.Сказав это, он долго цедил водку. И Силин и Алексей словно заворожённые следили, как Гараня все выше и выше задирал свой фасонистый тонкостенный стакан. Когда последняя капля прокатилась по его глотке, Гараня неожиданно резко ударил стаканом по краю стола и, прежде чем Силин успел вскинуть пистолет, полоснул оставшимся в руке осколком донышка Лешку по горлу. Кровь брызнула на белоснежную рубашку рекой. Секунду парень ещё стоял, затем схватился обеими руками за горло и, захрипев, повалился лицом вперёд.Силин оцепенел, а Гараня смеялся. Вся его мощная, жирная туша тряслась от хохота, жабий, огромный рот блестел сплошным золотом вставных зубов. В довершение всего Гараня пальцем ткнул в сторону Нумизмата. И Силин не выдержал. Поймав на мушку это ненавистное лицо, он трижды нажал на курок. Уже через секунду он понял, что сделал это зря, именно на такую скорую смерть и рассчитывал спровоцировавший его уголовник!Застонав от ярости, Михаил подбежал к туше Гарани. Опустившись на колени, убедился, что не промахнулся ни разу, и застыл в этой коленопреклонённой позе.— Сволочь! — пробормотал он. — Уделал меня.Сбоку все хрипел агонизирующий Лешка.— Ни себе шанса не оставил, ни ему, — продолжал говорить сам с собой Силин. Он снова взглянул вниз на тушу Гарани и увидел торчащий из внутреннего кармана его пиджака толстый бумажник. Оживившись, он вытащил его наружу, открыл. Кроме денег, там была небольшая записная книжка.«Может, здесь что найду, — с надеждой подумал Нумизмат и вспомнил про шофёра. — У него тоже может быть что-то записано, только где?»Рывком поднявшись на ноги, Силин вихрем пронёсся по бару, раскидывая сваленые столы и стулья. Скоро Михаил нашёл пиджак несчастного водителя. Обшарив карманы, он обнаружил в них довольно много денег, небольшой импортный пистолет и только одну бумажку с короткой записью: «Ул. Ленина, дом семь, квартира один».Пряча записку в карман, Силин подумал: «Кто знает, может, это и есть тот адрес».Тут с улицы послышался посторонний звук. Нумизмат сначала не обратил на него внимания, но когда в дверь бара застучали, понял, что это был звук резко затормозившей машины. Последние три выстрела все-таки обеспокоили одного из ветеранов, и тот позвонил в милицию. Патрульные взяли бы Силина прямо на месте, если бы действовали чуть порешительней. Но они знали, чей это бар, и больше опасались не вовремя потревожить Гараню, чем выполнить свой долг. Никто из троих ментов не думал, что могут угрожать жизни хозяина «Золотого бара», скорее тот сводил с кем-то счёты. Они долго стучали в дверь, а когда догадались обойти строение и наткнулись на отогнутую решётку, было уже поздно. Силин к этому времени уже покинул здание. Переулками он спешил на вокзал.
|
