| Этот роковой день вымотал Силина до изнеможения. В Железногорск он приехал лишь к концу первой половины дня, и все пришлось делать чуть ли не бегом, перепрыгивая из автобуса в автобус и неизбежно попадая на обеденные перерывы, распределившиеся словно назло ему на следующие два часа.Адреса антикварных лавок и частных барыг Михаил знал давно, иногда он и раньше продавал не нужный ему хлам. Но в этот день все торгаши словно сговорились довести его до белого каления. За две чудные иконы восемнадцатого века Ушаковской школы они давали столь мизерную цену, что у Силина сначала появилось желание просто отматерить этих крохоборов, а в третьей лавке он уже был готов прошибить той же иконой голову оценщика. Перекупщики в один голос талдычили о падении спроса на иконы, и гораздо больше интереса проявляли к чернильнице в стиле рококо, а также к бронзовому распятию удивительно тонкой работы. Деваться Силину было некуда и, скрипя душой, он продал свои вещицы за сумму в два раза меньшую, чем рассчитывал.После этого Михаил нашёл магазин, про который ему говорил цыган. В нем он полчаса простоял в каком-то трансе. Здесь продавалось все что угодно: пистолеты, револьверы, охотничьи ружья, карабины. Они находились так близко, рядом, только руку протяни. Но чуть раньше Михаил прочитал правила приобретения оружия и понял, что никогда не сможет приобрести хоть что-то из этого арсенала законным путём. Чтобы купить пусть даже газовую «пукалку», надо было выложить кучу денег и собрать охапку справок. На это у него не хватило бы ни терпения, ни времени.После оружейнего магазина Силин поехал в противоположный конец города к давнему знакомому профессору, коллекционеру старинного оружия. Деньги Нумизмату все равно были нужны. Не получилось достать оружие законным путём, купит на «чёрном рынке». Старичок при виде кремниевого пистолета долго восхищался, охал и ахал.— Жалко, что он у вас один, это ведь явно дуэльный вариант! Удлинённый ствол, гранёное сечение, бельгийского или французского производства. Примерно двадцатые годы прошлого века.После столь бурного начала профессор замялся:— Сколько вы за него хотите?— А сколько вы за него дадите? — спросил в свою очередь Силин.— Знаете ли, я сейчас не при деньгах, — признался профессор. — Платить нам стали как-то удивительно. Во-первых, задерживают зарплату, а во-вторых, столь странные суммы начисляют, просто как-то даже смешно, ну и… стыдно, честно говоря.— Хорошо, сколько вы можете дать? — настаивал Михаил. Старичок назвал сумму, сам же явно стесняясь её.— Я согласен, — равнодушным тоном согласился Нумизмат. Он уже понял, что в этот день удачи ему не будет.Потрясённый профессор отсчитал деньги, а Силин спросил:— Скажите, а у вас ничего нет такого… посовременней? — Михаил показал рукой на развешенное по стенам оружие. — Я бы купил.— Нет-нет, мои интересы ограничиваются прошлым веком. «Веблей», «Смит-Вессон» номер три, первый кольт. Это самые поздние.— Ну извините, всего хорошего.Из-за этого неудачного рандеву Силин опоздал на восьмичасовую электричку и пришлось ему добираться до Свечина последней, почти пустой и холодной. Безрадостное настроение Михаила ещё больше усилилось, когда, выйдя на вокзале, он понял, что опоздал и на последний автобус.Поёживаясь от лёгкого, но холодного ветра, Силин отправился домой пешком. Все как-то застыло у него внутри, замерли и мысли, и эмоции. Безразличие и тоска полностью овладели душой Нумизмата.В знакомый переулок он свернул уже во втором часу ночи. Кто-то шёл впереди него, но Михаил, занятый своими невесёлыми мыслями, долго не обращал внимание на попутчика. Они так бы и не встретились, но тут идущий впереди человек решил закурить. Остановившись, он отвернулся от встречного ветра и чиркнул зажигалкой. В скромном свете зыбкого пламени Силин рассмотрел милицейскую фуражку, круглое добродушное лицо с густыми усами и узнал живущего в соседнем подъезде участкого милиционера со смешной фамилией Жучков. За глаза его звали, конечно, не иначе как «Жучка». Так и говорили: «Вон Жучка куда-то побежал». Самое забавное, что жену лейтенанта, такую же невысокую, круглую и чрезвычайно ленивую бабу все почему-то именовали Бобиком.С участковым у Силина сложились самые хорошие отношения. Время от времени он заходил в гости сыграть пару партий в шахматы да полюбоваться последними приобретениями Нумизмата. Именно к нему в вечер ограбления в первую очередь побежал Михаил.— Николай! — окликнул Силин соседа, уже было отвернувшегося, чтобы продолжить свой путь.Тот обернулся, присмотрелся.— А, это ты, Миш! — обрадовался милиционер. Голос у него был под стать фамилии и смешной фигуре — высокий, хрипловатый фальцет. — Откуда это ты так поздно?— Да с электрички, в Железногорск ездил. Иконы продал, пистолет, ещё кое-какое барахло.— Что это ты так? — удивился лейтенант. Он прекрасно помнил и иконы, и тем более пистолет.— Деньги нужны, — коротко пояснил Михаил.— А, понятно. Про коллекцию-то ничего по-прежнему не слышно?— Нет, как в воду канула.— Жалко.— А ты откуда так поздно? — из вежливости спросил Силин.— Да солдатик из нашей воинской части сбежал, с автоматом. Видели его в городе, вот и поставили всех на уши. Пришлось прочёсывать подвалы и чердаки. А у нас подвалы сам знаешь какие, да и чердаки тоже. Чуешь, поди, весь пропах этим голубиным дерьмом…Жучков рассказывал, похохатывая, про свои похождения, при этом отчаянно махал руками — такая уж у него была манера общения. Но Нумизмат ничего уже не слышал. Машинально он поддакивал, кивал головой. А в голове его билась только одна мысль: «У него в кобуре лежит пистолет!» Перед внутренним взором Силина снова возникли сваленные кучей пустые планшеты, затем вспотевшее, злое лицо Филиппова, грузная, тяжёлая походка Гарани. Он даже не понял, поймали ли менты сбежавшего солдата. Тем временем они подошли к подъезду, где жил милиционер.— Ну спасибо, что проводил, — тараторил своим высоким голосом Жучков. — Интересно, горячую воду дали или нет? Сейчас бы завалиться в горячую ванну! Заходи как-нибудь, партейку в шахматы сгоняем.Он последний раз затянулся сигаретой, высветив своё добродушное лицо, и благожелательно улыбнулся Силину. Тот только судорожно кивнул головой. Неведомая, неподвластная ему сила буквально корёжила его тело, захлёстывая мозг чёрной волной.Пока милиционер шёл до двери подъезда, Михаил ещё боролся с собой. Но когда круглая фигура лейтенанта слилась с тёмной пастью неосвещённого подъезда, Силин как человек перестал существовать. Коллекционер, тонкий любитель искусства, мастер на все руки — все это было подмято поднявшимся из глубины души зверем.Сделав шаг в сторону, Михаил наклонился и пошарил рукой за узенькой скамейкой. Там уже второй месяц лежала куча оставшихся после ремонта ржавых труб. Нумизмат ещё помнил, как шагнул в тёмный туннель подъезда. Где-то в глубине этой чёрной пасти вспыхнул огонёк зажигалки. Жучков, подсвечивая себе голубоватым пламенем, искал в связке нужный ему ключ. И этот огонёк словно рванулся навстречу Силину, он ещё увидел удивлённые глаза Жучкова, а затем свет погас, и тьма подъезда и мрак души слись в одно целое, выпустив Зверя наружу…Придя в себя, Нумизмат понял, что стоит на коленях, держит в руках что-то тяжёлое, а дышит он так, словно бежал долго и издалека. Рядом, снизу, раздался быстро оборвавшийся хрип. Силин, пошарив левой рукой по мягкой шинели, наткнулся на плотную полосу портупеи и вспомнил, ради чего оказался в подъезде. Выпустив трубу, он торопливо нашёл кобуру, расстегнул её и почувствовал пальцами холодную ребристость рукояти пистолета. Тяжесть оружия, тугая, сконцентрированная смерть, живущая в этом металле, не обрадовала его, а почему-то заставила содрогнуться. Трясущимися руками Нумизмат расстегнул сумку, сунул туда пистолет и попятился назад, по-прежнему не поднимаясь с колен. Сбоку что-то звякнуло, Михаил нервно пошарил рукой, подхватил трубу и наконец-то поднялся на ноги. До самой двери он пятился, почему-то боясь повернуться спиной к тому, кого оставил на лестничной клетке. На пороге он чуть не упал, а двадцать метров до собственного подъезда пробежал бегом…
|
